Интервью онлайн журнала «Боевые искусства вчера, сегодня и завтра» (далее – БИВСЗ) с Сэнсэем Ки-Айкидо Кристофером Куртисом

28 февраля 2023 года

Кристофер Куртис впервые столкнулся с айкидо во время встречи с Ёсимицу Ямада в составе театральной труппы. Позже, после участия в трехлетнем ретрите по медитации, он нашел инструктора «своей жизни» Синити Судзуки и быстро присоединился к Додзё Айкидо на Мауи. Оставаясь с Судзуки, Куртис имел возможность тренироваться в Японии в Ки-Айкидо/ Хомбу Общества Ки с Коити Тохэем и Ивао Тамурой. В 1998 году Тохэй назначил его главным инструктором Гавайской федерации Ки. Сегодня Куртис уделил немного времени, чтобы рассказать о своем невероятном путешествии по Айкидо, встречах с Коити Тохэем, личных отношениях с Судзуки и истории Айкидо на Гавайских островах. Все изображения предоставлены Кристофером Куртисом.

БИВСЗ: Здравствуйте и добро пожаловать, Сэнсэй Куртис! Спасибо, что присоединились к нам, чтобы поговорить о Гавайском Айкидо!

Кристофер Куртис: Спасибо, что пригласили меня. Жду нашего разговора!

БИВСЗ: Впервые вы познакомились с Айкидо во время случайной встречи с Ёсимицу Ямада. Как и когда вы нашли Ямаду и какова была ваша первая реакция на Айкидо?

К.К.: Эта встреча произошла весной 1969 года. В то время я был профессиональным актером и работал в «Открытом театре» Джозефа Чайкина в Нью-Йорке. Мы работали над оригинальной постановкой пьесы Жана-Клода ван Итали, и она включала в себя несколько очень сложных последовательностей движений. Мистеру Чайкину пришла в голову идея пригласить Сенсея Ёсимицу Ямаду. чтобы помочь нам с этими движениями. В то время Сэнсэй Коити Тохэй был главным инструктором Айкикай Хомбу в Японии, поэтому Сэнсэй Ямада был его непосредственным учеником. В тот день Сэнсэй Ямада поделился с нами многими принципами объединения и расслабления в движении Сэнсэя Тохэя. Это учение было уникальным, совершенно новым для меня и чрезвычайно полезным. Я был одним из основателей Калифорнийского Шекспировского Фестиваля и, помимо актерского мастерства, был главным хореографом на рапирах, шпаге, рапире и кинжале, мече и щите, а также последовательности с палашом, требуемых в пьесах Шекспира. Я научился пользоваться этим оружием в Университете Карнеги-Меллона, а также танцам, общему сценическому движению и присутствию, поэтому эта идея полного расслабления в движении произвела на меня глубокое впечатление. Помню, в то время я недоумевал, как это возможно, что это понимание не было частью обычной учебной программы ни в одном университете.

БИВСЗ: Позже вы отправились на трехлетний медитативное затворничество, которое, казалось, послужило катализатором для вас, чтобы в конечном итоге встретиться с Синити Судзуки и переехать на Мауи. Не могли бы вы рассказать нам, как вы встретились с Синити Судзуки и переехали на Мауи?

К.К.: Что изначально побудило меня стать профессиональным актером, так это мое стремление с юных лет понять более глубокие мотивы человека как такового. Почему мы позволяем предпочтениям и отвращениям так тотально господствовать в нашей жизни, которые являются источником всех страданий, если мы не любим страданий? Мое время в медитативном ретрите, естественно, затронуло этот вопрос. Однако, если мне не суждено было провести остаток своей жизни монахом, мне нужно было найти способ практиковать то, чему я научился, гораздо более практичным, повседневным способом. В то время я спросил своего учителя медитации, и он посоветовал мне найти какое-нибудь «боевое искусство, основанное на дзен», чтобы практиковать его.

К 1974 году я женился и переехал на остров Мауи. Однажды вечером я пошел в местный буддийский храм Хунванджи, чтобы послушать речь тибетского учителя. После этого я пошел за кулисы, чтобы поблагодарить его. Местный буддийский священник заговорил со мной, спросив, интересуюсь ли я практикой буддизма. Я ответил утвердительно, но на самом деле я искал «боевое искусство, основанное на дзэн». В этот момент я все еще не связывал это каким-либо образом с тем, что я узнал об учении Сэнсэя Тохея через Сэнсэя Ямада. Священник сразу сказал мне: «Тогда ты в правильном месте. Чуть дальше по улице в центре Вайлуку находится Додзё Айкидо Мауи, и инструктор там, Сэнсэй Синити Судзуки, который является лучшим парнем в мире за пределами Японии.

На следующий день я записался. Сэнсэй Судзуки тогда все еще тренировался с Сэнсэем Тохэем в Японии, поэтому первые шесть месяцев моего обучения айкидо я тренировался с одним из помощников сэнсэя. Осенью 1974 года Сэнсэй Судзуки вернулся в Додзё Айкидо Мауи. Мое первое занятие с Синити Судзуки было совершенно неожиданным. К тому времени я уже кое-что читал об этом относительно малоизвестном искусстве айкидо и представлял себе, что моим учителем будет довольно тихий человек небольшого роста, уединенный и очень «одухотворенный», с любящим взглядом, который пробудит меня к тайнам вселенной. Вместо этого Сэнсэй ступил на коврик с громким «Привет, ребята!» и схватил боккэн и загнал нас в угол, крича на нас, что мы недостаточно серьезно относимся к жизни. «Это синкэн сёбу, обучение жизни и смерти! Вы должны полностью присутствовать в каждый момент!» Неудивительно, что прозвище Сэнсэя в штаб-квартире в Японии было «Громовые Губы».

Я был с Сэнсэем Судзуки с 1974 года до его ухода из жизни в 2009 году. Большую часть этих лет я активно был его отомо – скромным помощником. Конечно, можно рассказать много историй. Если кому-то интересно, многие из этих историй и многое другое о характере этого великого учителя включены в одну из моих книг, доступных на Amazon «Отомо: путешествие».

БИВСЗ: Интересное начало! Как бы вы описали тренировки, которые вы прошли, когда впервые начали заниматься Ки-Айкидо? Как вы видите изменение и развитие Ки-Айкидо до сегодняшнего дня?

КК: По моему личному опыту, наиболее заметным изменением стал отказ от веры в то, что если мы хотим пробудиться к тайнам, которые эта вселенная может нам предложить, мы должны страдать. В то время, когда айкидо становилось боевым искусством в Японии, до, во время и после Второй мировой войны, такое понимание все еще было широко распространено во всем мире. В некоторых странах мы медленно выходим за рамки этого, хотя во многих эта ограниченная идея сохраняется. К сожалению, в основном в мире боевых искусств и даже в большей части Айкидо, как его преподают и практикуют сегодня, такое отношение преобладает.

В этом направлении, в последние годы обучения как Сэнсэя Тохэя, так и Сэнсэя Судзуки, произошла четкая эволюция от довольно жесткого и требовательного подхода к практике к гораздо более мягкому, более расслабленному и гораздо более глубокому подходу. Часть этого изменения была необходима просто для того, чтобы соответствовать изменениям, происходящим в окружающем нас мире. Если бы мы попытались управлять додзё сегодня так же, как это было в первые дни Айкидо, никто бы не пришел тренироваться с нами. Тем не менее, мы в Додзё Сюнсинкан на Мауи придерживаемся очень традиционного подхода к обучению.

БИВСЗ: Вы также работали в театре, отвечая за постановку боев на мечах. Как этот опыт помог вам в обучении Ки-Айкидо и наоборот?

К.К.: Честно говоря, когда я впервые пришел заниматься айкидо, мне казалось, что у меня есть четкое представление об использовании холодного оружия и обращении с ним. Потребовалось всего несколько месяцев занятий боккэном, танто и дзё с Сэнсэем Судзуки и Сэнсэем Тохэем, чтобы понять, насколько я был не осведомлён о какой-либо реальной связи с такого рода практикой.

Основополагающим принципом, которому учил Сэнсэй Коити Тохэй, всегда было «разум ведет тело». В одном из прошлых интервью кто-то однажды спросил меня: «Изменилось ли ваше восприятие Айкидо за те годы, что вы занимаетесь Айкидо?» Я ответил: «Конечно. Сначала я думал, что речь идет о движении тела. Затем я увидел это как движение ума. Теперь я не могу обнаружить разницу».

БИВСЗ: Имея это в виду, насколько ваше понимание западного оружия и его механики отличалось от того, чему Судзуки и Тохэй учили вас о японском оружии? Действительно ли не было совпадения между двумя наборами культурного оружия, которое в конечном итоге заставило вас заново учиться пользоваться оружием?

КК: Это очень хороший вопрос. В моих тренировках с Сэнсэем Судзуки я не обнаружил принципиальной разницы между использованием западного оружия и восточного оружия. В тренировке с любым оружием, как и с любым другим навыком, мы начинаем с изучения формы. Как только мы постигаем и совершенствуем, мы часто думаем, что достигли мастерства. Однако ничто не может быть дальше от истины. На самом деле думать о себе таким образом — своего рода барьер на пути к мастерству. В качестве примера позвольте мне рассказать историю из моей книги «Отомо: путешествие», которая, как мне кажется, иллюстрирует этот момент.

В середине моих тренировок с Сэнсэем Судзуки мы встречались в додзё каждый день в 17:00. Обычные занятия начинались в 19:00, что давало нам больше часа, чтобы попрактиковаться вместе до того, как пришли другие. В течение этих лет Сэнсэй Судзуки практиковал со мной удары боккэном (деревянный тренировочный меч) каждый день перед зеркалом в старом додзё. Это был всего лишь один очень простой прямой удар из положения «дзёдэн» в положение «чюдэн». Ничего особенного. Сначала он рубил, потом я рубил, и по мере того, как это прогрессировало, уровень моего мастерства, естественно, становился все лучше и лучше, и лучше в ударах. Всего через пару лет я почувствовал, что понимаю, что на самом деле означает легко держать боккэн, как будто держишь всю вселенную в своих руках. Я упорно работал над тем, чтобы найти центральную точку на шкале рубки с какой-то дикой силой, а затем рубки с точным контролем. Мне казалось, что я все ближе и ближе подхожу к этому центру, к этому идеально сбалансированному удару, и, казалось бы, бесконечные повторения должны были приблизить меня к иллюзорной точке совершенства, сколько бы лет на это ни ушло. Тем не менее, он постоянно говорил мне: «Нет, это все еще неправильный удар. Ты должен отказаться от желания рубить правильно». Несмотря на эту инструкцию, «правильный удар» оставался моей навязчивой идеей, и я был убежден, что правильный удар должен лежать прямо в этой средней точке на шкале слишком большой свободы на одном конце и слишком большого контроля на другом. Я безжалостно цеплялся за эту мысль, как утопающий за спасательный плот. Я не имел представления, что то, что он искал, было чем-то другим, чем-то совершенно за пределами реальности с точки зрения относительного мира, состоянием ума, где подобные измеримые масштабы полностью перестают существовать.

Когда другие видели, как я рубил в те дни, они часто отмечали, насколько я стал хорошим экспертом. Это меня, конечно, очень радовало. Но мой учитель только продолжал говорить: «Нет, это не так!» Меня это начинало сбивать с толку. Я не мог понять, что, черт возьми, происходит, потому что, насколько я мог судить, у меня получалось очень хорошо рубить боккэном, все ближе и ближе приближаясь к совершенству. И все же Сэнсэй Судзуки сказал: «Нет! Вы ВООБЩЕ не понимаете!» Это совсем не: «Вы почти у цели! У тебя почти получилось. Продолжай идти.” Вы знаете, поощрение. Ничего подобного не было. Он сказал, что я «совсем не понял», что я совершенно не понял сути. Можете представить? Это было для меня большой загадкой.

Этот процесс, всегда включающий дневные занятия в додзё с Сэнсэем, продолжался примерно пятнадцать лет. И он постоянно повторял после каждой моей специализированной практики одиночного удара: «Нет, это не то. Пожалуйста, откажись от желания рубить. Руби снова». Как вы можете себе представить, после этого длительного периода времени я начал чувствовать себя немного обескураженным. Что он имел в виду? «Откажитесь от желания рубить». Конечно, я мог слышать, что он как бы говорил мне, что я должен как-то отказаться от акта выполнения удара правильно, но разве не этим мы так навязчиво занимались, правильно рубя?! Да ладно, чувак, невозможно желать и то и другое одновременно! Или возможно?

Наконец, я помню, как однажды утром в среду я проснулся, чувствуя себя очень подавленным из-за того, что все это упражнение, как мне казалось, было бесполезным. Некоторое время были какие-то проскальзывания. Моя цель достичь этого «одного верного удара» становилась немного расплывчатой, более четко не обозначенной как определенная цель.

В тот день, когда я сидя исполнял свою раннюю утреннюю медитацию, я начал все больше и больше злиться на своего учителя. Почему он не видел, как сильно я нуждался в поддержке, которую он, казалось, так свободно изливал на всех своих учеников? По мере того, как день шел, я обнаружил, что мой гнев растет, и мне казалось, что его невозможно отпустить. В какой-то момент я даже решил просто остаться дома в тот день и забыть обо всем этом. Конечно, после всех этих лет упорных усилий, вместе с присущим мне глубоким уважением к моему учителю, я не мог заставить себя сделать это. Итак, я отправился в додзё в назначенный час. Когда я ехал в додзё в тот день, я начал замечать изменения в своих эмоциях. Чем ближе я подходил к додзе, тем больше я начинал чувствовать, что вся эта затея с рубкой просто безнадежна, и что мне действительно больше нечего было узнать об ударах боккэном. Это осознание как-то дало мне лишь мимолетный взгляд на таинственное чувство или осознание чего-то внутри где-то, рвущегося наружу. Я не знал, что это было, но это было во мне, оно было живым и сильным.

Я прибыл в додзё в состоянии ума, полностью лишенном надежды или обещания любого рода. Я знал, что отказался от своей цели. Знание этого не угнетало меня, не вызывало у меня каких-либо особых чувств. Это было похоже на то, что я был в своего рода «между» эмоциональным состоянием.

Я переоделся в свое тренировочное ги и, совершенно лишенный каких-либо особых чувств, встретил Сэнсэя Судзуки на татами, поклонился в знак приветствия и взял боккэн. Повернувшись к зеркалу вместо того, чтобы ждать, пока он задаст темп, рубя первым, я просто ударил полностью, всего один раз. Сэнсэй Судзуки воскликнул: «Это он! Теперь ударь так снова». Самодовольно, я ударил снова, повторяя то, что, как мне казалось, было точно таким же ударом. — «Нет! Не то». Шок от его положительного ответа на первую версию вызвал во мне такую самодовольную эмоциональную загрузку, что вторая версия была переполнена моей гордостью за достижения. Во мне вдруг чудесным образом возродилось навязчиво-отчаянное желание добиться! Таким образом, естественно, это было не «это».

После этого уникального события в моей тренировочной жизни мы продолжали еще примерно четыре или пять лет таких встреч, как и прежде. Однако теперь, когда истинное понимание и оценка того, что пробудил во мне мой учитель, все глубже и глубже погружались в мой разум и тело, он все чаще и чаще говорил: «Да, конечно. Вы понимаете». Затем, наконец, однажды Сэнсэй Судзуки просто кивнул и сказал мне: «Хорошо, теперь ты знаешь». Теперь с моего благословения ты можешь преподавать боккэн в любое время любому».

Мастерству обращения с оружием нельзя научить. Это полностью зависит от ученика. Конечно, этому помогает наличие учителя с большим терпением!

БИВСЗ: Спасибо за разъяснение. Вам выпала честь тренироваться под руководством трех выдающихся и высококвалифицированных инструкторов Ки-Айкидо: Коити Тохэя, Синити Судзуки и Ивао Тамуры. Как эти инструкторы сравнивались друг с другом с точки зрения методов обучения, применения техники и личностей?

КК: Ну, прежде всего, Сэнсэй Судзуки и Сэнсэй Тамура имели девятый дан и были преданными учениками Сэнсэя Тохея, поэтому их обучение во многом повторяло подход их учителя к методу обучения и применению техники. Однако по характеру они были очень разные.

Для Сэнсэя Тохея, особенно в последние двадцать лет его жизни, было трудно сблизиться с ним. Мне очень повезло, что я был отомо Сэнсэя Судзуки и первым учеником. Поскольку Сэнсэй Судзуки был ближайшим иностранным учеником и другом Сэнсэя Тохея, когда бы он ни был в Японии или на Гавайях, они вдвоем проводили большую часть времени вместе. А так как я был отомо Сэнсэя Судзуки, я ходил с ним в большинство мест, и поэтому смог довольно хорошо узнать Сэнсэя Тохэя, так сказать, вне татами. Он всегда был очень любезен и добр. Даже когда однажды его жена была очень расстроена и кричала на него из-за чего-то, я помню, как смотрел на Сэнсэя Тохея, а тот добродушно улыбался и уделял ей все свое внимание. Он всегда практиковал то, что проповедовал.

У Сэнсэя Судзуки было огромное сердце и отличное чувство юмора. Он любил подшучивать над всеми, хотя мог быть и строгим, особенно со мной. Однажды я спросил его: «Сэнсэй, почему вы кажетесь таким добрым и снисходительным ко всем остальным в додзё, но так строги со мной?» Он сказал: «Потому что тебе это нужно». Много лет спустя он сказал мне, что вовсе не имел в виду, что я глуп или непослушен, но что он знал еще в те ранние дни, что я когда-нибудь стану Главным Инструктором на Мауи, а затем и Гавайев. Как он мог знать, что это произойдет так давно, должно оставаться загадкой. Сэнсэй Судзуки также был вполне формально традиционен и снова и снова настаивал на том, чтобы я продолжал многие ритуалы, связанные с нашей практикой в додзё, после его ухода.

Сэнсэй Ивао Тамура был совершенно уникальным человеком. В первые дни обучения в Японии я часто был одиноким иностранцем – не японцем в штаб-квартире Ки но Кэнкюкай Додзё в Токио, и мне было трудно понять некоторые малоизвестные аспекты японской культуры. Сэнсэй Тамура взял меня под свое крыло. Он работал механиком вертолета во время американской оккупации Японии после войны, поэтому говорил по-английски бегло и почти без акцента. Сэнсэй удивительно поддерживал меня как на татами, так и вне его. Он любил выпить и поговорить со мной об айкидо, и мы часто проводили долгие вечера после тренировок в его додзё в Канагаве, так он любезно развеял мое недоумение относительно этой странной культуры, с которой я знакомился.

БИВСЗ: Какие важные уроки Сэнсэев Тохэя, Судзуки и Тамура вы навсегда усвоили в своём ученичестве?

КК: Коити Тохэй: «Цель нашей практики — стать единым целым со Вселенной».

Синити Судзуки: «Никогда не говорите ученику не делать чего-то, но показывайте ему, что нужно делать».

Ивао Тамура: «Вселенский разум всегда проявит себя».

Тот факт, что эти три цитаты — это то, что я больше всего помню и ценю от этих трех великих учителей, безусловно, отражает то, что я больше всего ценю в этой практике.

БИВСЗ: Судзуки был одним из столпов Гавайского Айкидо. Не могли бы вы рассказать нам больше о нем?

К.К.: Во время и даже после Второй мировой войны к американцам японского происхождения, проживающим на Гавайях, как и в других частях США, относились с подозрением и часто даже с насмешкой. Большинство из них были отправлены в лагеря для интернированных, но тем немногим, кто занимал важные должности, например полицейским, было разрешено сохранить свои рабочие места. Реакция японско-американского сообщества на это расовое предубеждение и предвзятое отношение, естественно, была столь же сильной. Это означало, что любой человек или группа японского происхождения, которые каким-либо образом преуспели, были сильно прославлены японско-американским сообществом. Сэнсэй Судзуки был офицером полиции Мауи во время войны, его битва проходила на улицах, которые ежедневно были заполнены солдатами в отпуске, сражавшимися с японской армией, флотом и военно-воздушными силами по всему Тихоокеанскому театру военных действий. В те трудные годы, Сэнсэя Судзуки унижали за то, что он почти ежедневно носил форму полиции Мауи, и был вынужден физически защищать себя и/или других, часто с участием более чем одного солдата одновременно. Сэнсэй в то время занимался дзюдо, и он сказал мне, что благодаря его тренировкам по дзюдо он мог сражаться с тремя солдатами одновременно, но если тех было больше трёх, то, обычно, он проигрывал. «О, — сказал он мне позже, — если бы я только встретил Сэнсэя Тохэя раньше!»

Конечно, его действия во время войны сделали Сэнсэя Судзуки героем Мауи еще до Айкидо. Вскоре после войны, в 1953 году, Сэнсэй Морихей Уэсиба отправил Сэнсэя Тохэя на Гавайи, чтобы начать распространение Айкидо на западе. Как офицер полиции Мауи японского происхождения, Сэнсэй Судзуки был назначен присматривать за Сэнсэем Тохэем во время его пребывания на Мауи. Именно в это время Сэнсэй Тохэй был представлен в Pathé News., так как он в одиночку победил сразу всю сборную США по дзюдо, показав эффективность своего Айкидо впервые на западе. Сэнсэй Судзуки увидел это в новостях и сразу же после встречи с ним стал его учеником. Сэнсэй Судзуки был назначен первым главным инструктором первой группы Айкидо Мауи, что только добавило ему уважения в местном сообществе.

К тому времени, когда я прибыл на Мауи в 1972 году, общее негативное отношение к японцам значительно уменьшилось, но японско-американскому сообществу еще многое нужно было доказать. Это означало, что человека с такой харизмой и репутацией, как у Сэнсэя Судзуки, вместе с его длительным опытом обучения в Японии с Сэнсэем Тохэем, в совокупности сделали его чрезвычайно известным и популярным в штате.

В 1974 году мне посчастливилось встретиться с ним как раз в нужный момент времени.

БИВСЗ: Интересно. Кого еще вы бы назвали пионером Ки-Айкидо на Гавайях? Что отличало их от современников?

К.К.: Другими старшими учителями Ки-Айкидо на Гавайях в тот период были Сэнсэй Такаси Нонака с Большого Острова Гавайи, Сэнсэй Сеити Табата и Сэнсэй Гарри Это с острова Оаху. Как и Сэнсэй Судзуки, эти трое начали тренироваться с Сэнсэем Тохэем вскоре после 1953 года, когда тот впервые прибыл на Гавайи. И они также проводили много времени, тренируясь с Сэнсэем Тохэем в Японии, и были его главными приглашающими хозяевами, когда тот посещал каждый из их Гавайских островов.

В те дни, за пределами Японии, Гавайи были настоящей «Меккой» мира Ки-Айкидо. С годами, когда Ки-Айкидо распространилось в других странах, многие ученики приезжали, чтобы испытать то, что могли предложить эти знаменитые местные инструкторы с Гавайев. К тому времени тот факт, что они были японского происхождения, был большим плюсом для их авторитета не только на местном уровне, но и во всем мире.

БИВСЗ: Вы также являетесь главным инструктором Гавайской федерации Ки. Как вы пришли к такому положению и ответственности? Как, по вашему мнению, Федерация помогла укрепить Ки-Айкидо на Гавайях?

К.К.: С 1974 года группа Ки-Айкидо в штате Гавайи была известна как «Гавайское Общество Ки». Вплоть до 2000 года на каждом из четырех основных островов существовали отдельные Общества Ки, и у каждого был свой назначенный Главный Инструктор.

В октябре 1998 года я остановился в штаб-квартире Ки-Айкидо в префектуре Точиги, Япония, и тренировался с Сэнсэем Коити Тохэем. Однажды вечером Сэнсэй Тохэй пригласил меня навестить его в своем доме рядом со штаб-квартирой. Во время этого визита Сэнсэй Тохэй сказал мне: «Куртис-сан, я бы хотел, чтобы вы сформировали новую организацию Ки-Айкидо штата Гавайи. На этот раз я хочу максимально исключить политику. Мы назовем новую организацию «Гавайская Федерация Ки». Эта новая организация будет представлять собой федерацию додзё, разбросанных по всему штату, без акцента на различные острова или их предыдущих главных инструкторов. Вы будете единственным главным инструктором, и в каждом додзё будет утвержденный или назначенный вами главный инструктор. Я хочу, чтобы вы учили так же, как я учу, и оказывали постоянную поддержку и квалифицированные наставления всем, кто является членами, независимо от их прежней преданности». Это было немного шокирующим, так как в то время все основные гавайские сэнсэи были старше меня, особенно мой собственный инструктор Синити Судзуки Сэнсэй, и все еще жили и активно преподавали! Как я мог осмелиться стать главным инструктором штата? «Не обращайте на это внимания», — сказал Сэнсэй Тохэй. «Я поговорю с каждым из них и объясню, что я хотел бы, чтобы эту новую Гавайскую организацию возглавил более молодой человек, кто-то, кто сможет удерживать группу вместе еще долго после их смерти».

Я был главным инструктором Гавайской Федерации Ки в течение последних двадцати двух лет, и для беспристрастного наблюдения за тем, насколько эффективно я справляюсь с ответственностью, вы должны спросить моих учеников. Что касается меня, я по-прежнему очень благодарен за то, что мне позволили остаться в этой роли.

БИВСЗ: 1974 год был богатым на события для айкидо и Коити Тохэя – произошел первый крупный раскол, и Тохэй основал свое Синсин Тойцу Айкидо. Насколько вы были осведомлены о политике раскола и обсуждались ли когда-либо подробности этого события с вами и вашими коллегами?

КК: Я начал свое обучение на Мауи в 1974 году. Вскоре после этого я начал слышать историю от самого Сэнсэя Судзуки, который был в Японии и присутствовал в то время и сопровождал Сэнсэя Коити Тохэя на встрече по поводу отставки с Сэнсэем Киссёмару Уэсиба и Сэнсэем Кисабуро Осава, в то время старшим инструктором Айкикай. Для Тохея Сэнсея и, следовательно, для Сузуки Сэнсея было очень важно, чтобы все на Гавайях четко понимали причины, по которым Тохей Сэнсей должен был оставить свои обязанности в Аикикай Хонбу.

Вот история, рассказанная мне моим учителем Сэнсэем Судзуки, который был там:

В то время было хорошо известно, что Сэнсэй Коити Тохэй был любимым учеником О-Сэнсэя. Он был первым, кому О-Сэнсэй дал десятый дан, и, конечно же, именно он был выбран О-Сэнсэем в качестве главного инструктора Айкикай Хомбу в Токио. Сэнсэй Тохэй был очевидно харизматичным и динамичным учителем, который смог распространить учение по всему миру, а не только на Гавайи. Именно он в те ранние годы представил Айкидо большинству регионов мира.

О-Сэнсэй приближался к концу своей жизни в 1969 году. В Японии существует традиция, согласно которой статус и финансовая ценность любой школы боевых искусств остаются в семье. Как и в большинстве обществ того времени, этот вид активов переходит к старшему наследнику мужского пола. И в этом случае сын О-сенсея, Киссёмару Уэсиба, должен был получить школу из рук О-сенсея, когда О-Сэнсэй уйдёт из жизни. Несмотря на то, что Сэнсэй Коити Тохэй был женат на дочери О-Сэнсэя, Киссёмару Уэсиба был сыном, поэтому унаследовать должен был он. Итак, на смертном одре О-Сэнсэй призвал Сэнсэя Тохэя к себе и попросил Сэнсэя Тохэя пообещать уважать и принять его сына, Киссёмару, как титульного главу школы. Сэнсэй Тохэй сохранял за собой титул Главного Инструктора и, как таковой, будет контролировать всё обучение. Но из-за того, что Сэнсэй Тохэй был так любим и имел такое количество последователей за пределами Японии, О-Сэнсэй был обеспокоен тем, что школа в конечном итоге перейдет к Сэнсэю Тохею, а он не хотел, чтобы школа оставила его семью. Он заставил Сэнсэя Тохэя пообещать, что он позволит Киссёмару Уэсибе сохранить свою должность Главы школы. Сэнсэй Тохэй пообещал своему учителю, что он не будет мешать этому и просто продолжит работу в качестве Главного Инструктора.

Однако вскоре после смерти О-Сэнсэя в 1969 году новые методы, разработанные Сэнсэем Тохэем на основе его личных исследований и опыта, а также его понимание объединения ума и тела, которое он считал секретом великих способностей О-Сэнсэя, начали встречать сопротивление со стороны Сэнсэя Киссёмару Уэсиба. Тот попросил Сенсея Тохэя не учить, используя свои принципы расслабленного движения Ки в Хомбу Додзё. Сэнсэй Тохэй очень любил первоначальную школу Айкидо, и любил своего зятя, Досю, и хотел остаться, но Досю все больше и больше ограничивал и заставлял его использовать жесткую смирительную рубашку, через копирование движений О-Сэнсэя как это виделось Досю, без понимания того, что стоит за этими движениями. Таким образом, это становилось все более и более трудным и проблематичным. И, наконец, Сэнсэй Тохэй согласился: «Хорошо, я не буду обучать здесь принципам Ки, а открою свою школу на стороне. Здесь я буду обучать только техникам айкидо». Затем он создал новую школу, которую назвал Ки но Кэнкюкай. И многие из учеников первоначальной школы изучали Принципы Ки с Сэнсэем Тохэем и возвращались позже в тот же день и тренировались в Айкикай Хомбу.

Естественно, с течением времени эти ученики, обучающиеся в Ки но Кэнкюкай, явно начинали сильно отличаться в своем подходе к практике и в своих движениях. И, конечно, потом стали возникать всевозможные трудности между учениками, которые практиковали одну сторону, и теми, кто практиковал обе стороны. И это начало формировать очень четкое разделение между двумя лагерями: учениками Сэнсэя Тохэя и приверженцами изначальной школы.

В какой-то момент в 1973 году мой учитель Сэнсэй Синити Судзуки, который в то время тренировался с Сэнсэем Тохэем в Японии, и Сэнсэй Тохэй вместе пошли на встречу с Досю и Сэнсэем Осава, ведущей фигурой в первоначальной школе Айкикай. Они сели вместе за стол лицом друг к другу, и Сэнсэй Тохэй объявил Досю, что он уходит с поста Главного Инструктора и формирует свою собственную организацию айкидо под эгидой Ки-но Кэнкюкай, и она будет называться Синсин Тойцу Айкидо. что означает «Айкидо с Единым Умом и Телом». Это было началом того вида айкидо, который мы практикуем сегодня, который многие называют Ки-Айкидо.

БИВСЗ: После отделения от Айкикай в 1974 году, как Ки-Айкидока обсуждает и относится ко времени пребывания Тохэя вместе с Морихэем Уэсибой, так и с Айкикай?

КК: Я бы сказал, что это во многом зависит от учителя школы Ки-Айкидо, с которым вы будете это обсуждать. В моем случае, поскольку моим учителем был Сэнсэй Судзуки, и он был очень близок со многими учителями Айкикай на протяжении многих лет, я научился уважать их так же, как и он, и поэтому в Сюнсинкан Додзё на Мауи мы не говорим плохо о событиях, которые произошли много лет назад.

На Гавайях несмотря на то, что я стараюсь открывать свои семинары для всех, очень немногие из Айкикай когда-либо отваживались посетить один из моих семинаров. С другой стороны, когда я преподаю в Европе, у меня занимаются Айкикай, Айки-Будо, Юисинкан и Ки-Айкидо, все вместе добросовестно участвуют в этом.

Расскажу короткую историю по теме. Когда О-Сэнсэй приехал на Гавайи в 1961 году, чтобы посетить все школы, основанные Сэнсэем Тохэем, двадцатилетний молодой человек по имени Нобуёси Тамура сопровождал О-сэнсэя в качестве его отомо. Позже Сэнсэй Нобуёси Тамура стал известным инструктором во Франции. Поскольку они вместе тренировались в Японии, а также из-за времени, проведенного вместе на Мауи и вообще на Гавайях во время визита О-сэнсэя, Сэнсэй Судзуки и Сэнсэй Тамура стали близкими друзьями и оставались таковыми на протяжении долгих лет, регулярно переписываясь и посещая друг друга, когда представлялась такая возможность. Когда Сэнсэй Судзуки стал слишком стар, чтобы путешествовать, а я дважды в год преподавал в Европе, сэнсэй попросил меня навещать его старого друга Сэнсэя Тамуру на юге Франции, что я и делал.

Однажды мы с Сэнсэем Тамурой обедали, и я воспользовался возможностью, чтобы сказать ему: «Вы всегда с таким уважением говорите о нашем учителе, Сэнсэе Коити Тохэе. Спасибо вам за это! У нас с вами один и тот же учитель, и тем не менее я знаю ваше учение, и оно совершенно отличается от моего. Как вы думаете, почему это так?» Он сказал мне: «Я также знаю, как ты учишь, и это не то, что мне не нравится. Ты слишком много рассказываешь и раскрываешь ученикам. Если делать так, то студенты начнут думать, что они уже знают все секреты. Поэтому они покинут вас. Я храню эти секреты при себе, и у меня гораздо больше учеников, чем у тебя!» И я должен признать, что это правда: у него было намного больше учеников, чем у меня.

Все, кто знал Сэнсэя Тамуру, он скончался всего через два года после нашей последней встречи, в 2013 году, должны знать, каким удивительно добрым и щедрым учителем он был. Поэтому, пожалуйста, не поймите меня неправильно, когда я говорю, что, как бы я ни уважал и ни восхищался Сэнсэем Тамурой, я никогда не изменю свой метод обучения, чтобы собрать больше учеников. Как бы то ни было, даже при том сравнительно небольшом количестве студентов, которые тренируются со мной, вероятно, их всё равно слишком много, чтобы я мог прилично с этим справиться. Сэнсэей Судзуки всегда говорил мне: «Если вы найдете хотя бы одного ученика, чья жизнь улучшилась благодаря вашему обучению, то вы выполнили свой долг передо мной».

БИВСЗ: Понятно; последний вопрос. Гавайи находятся на полпути между Восточной Азией и Америкой, что привело к разнообразию боевых искусств и традиций. Как Ки-Айкидо взаимодействовало с другими искусствами и стилями Айкидо с момента его рождения в 1974 году?

КК: Честно говоря, если и было, то очень мало. Раскол на Гавайях был очень тяжелым для тех, кто решил не следовать за Сэнсэем Тохэем. Большинство тех, кто тренировался на Гавайях в 1973 году, решили остаться с единственным учителем, которого они знали, Сэнсэем Коити Тохэем, и поэтому сразу же присоединились к Ки но Кэнкюкай. Конечно, были и те, кто решил остаться в Айкикай под руководством Досю, и, к сожалению, впоследствии было довольно много горечи по отношению к Сэнсэю Тохэю и его ученикам за то, что они покинули Айкикай и раскололи первоначальную группу.

Как вы, наверное, знаете, это чувство преобладало во всем мире Айкидо. К чему может привести подобная неприязнь, так это по крайней мере один забавный результат. Сэнсэй Судзуки много лет назад вел семинар в Калифорнии, и на банкете нам показали видео, присланное кем-то из Японии (датированное примерно 1966 годом), показывающее демонстрацию в Хомбу. Там явно кто-то руководил демонстрацией, но все, что видел зритель, это размытое пятно, перемещающееся по додзё, и укэ, вылетающие из этого размытого пятна в разных направлениях! [Смеется] Сэнсэй Тохэй был очень тщательно удален из видео.

Ещё раз: Сэнсэй Судзуки поддерживал хорошие отношения со многими из тех, кто остался в Айкикай, и всегда учил меня обязательно оставаться открытым для всех, независимо от их принадлежности. Для меня это самая суть учения айкидо – «Путь к Единению с Ки Вселенной».

Иначе что бы мы практиковали?

БИВСЗ: Спасибо, что присоединились к нам, Сэнсэй Куртис! Это был отличный разговор!

КК: Еще раз, спасибо, что пригласили меня!

//Перевод Сэнсея Игоря Остроумова руководителя EERKAF//